Tkalenko Daily Journal

Появились комары. Угадайте с трех раз, кто их будет убивать? Ладно, расслабьтесь…

Их буду убивать я. Этих несчастных невинных божьих тварей. У меня к ним ничего личного. Они меня практически не кусают. Всех остальных членов моей семьи они обожают. И пьют из них кровь литрами. При этом все укусы ужасно напухают, краснеют и болят.

У меня с комарами особый случай. Однажды жаркой летней ночью они меня ужасно донимали, и я страшно на них злился. Я был зол на то, что не могу закрыть балкон, потому что я задыхался от жары, а вместе с прохладой в комнату проникали эти мерзкие кровопийцы. Безысходность дилеммы приводила меня в бешенство. И все же, собрав в кулак остатки рассудка, я подумал: «А какой смысл так злиться, если все равно ничего невозможно изменить? К тому же они не так уж и больно кусают… Ну, по сравнению с тем, к примеру, как страдал Иисус Христос.

Я вспомнил о страданиях Господа, в которого вбивали гвозди, и при этом он не злился, не говорил плохие слова… Мне стало легче. Сердце наполнилось любовью к комарам. К тому же — это божьи твари, они так созданы, они не виноваты, просто им нужно кушать, размножаться.

У них к нам ничего личного…

— Ну ладно, — сказал я, — пейте! Сколько вы там выпьете…

Ко мне действительно подлетел комарик (я услышал его милый писк), всунул в ухо свой хоботок и стал пить мою невинную кровь. Я лежал неподвижно, пока он не напился. Про себя я мысленно повторял: «Пей, пей, дорогой. Вернее, дорогая (это была самка)… Голодненькая! Я знаю, что тебе надо. Я тебя люблю. Я люблю всех вас! Всю вашу комарилью…».

Мое сердце наполнилось любовью к комарам. Я стал испытывать чувство радости от того, что могу быть их донором.

Тем временем мой комарик, напившись крови, осторожно вынул носик из уха и тихонько отбыл. Я стал ждать следующего. Но тот не появлялся.

— Куда же вы все подевались? Тут же все гудело еще пять минут назад. Эй, где вы, комарулички мои? Мамка здесь! Свежая кровушка первой группы!

Но комары как сквозь землю провалились! Так и не дождавшись своих новых кровных братьев, я уснул и сладко проспал до утра… С тех пор у нас с комарами особые отношения.

И вот пришло время их убивать. Поймите, в этом нет ничего личного. Просто никто из моих родных не может полюбить комаров. Приходится их убивать.

Вообще-то мужчины любят убивать. Это наши древние гены — охота, война… Ну и мне тоже нравится убивать. Есть божья заповедь — не убий. Но она, скорее всего, не относится к комарам. Убивая комаров, я всегда оставляю на стенках и потолке их бренные тела и пятна крови. Жене это очень не нравится. Но я думаю, не мужское это дело — снимать со стен свои трофеи и вытирать кровь, выпущенную из своих врагов. Для меня трупики комаров на стенах заменяют охотничьи трофеи, типа оленьи рога или головы кабанов.

Есть, конечно, у меня способ не пачкать стены. Я сворачиваю в мяч (от слова «мять») чуть влажное кухонное полотенце (получается прямоугольник чуть больше ладони) и подражаю технике бейсбольного броска (поднята согнутая левая нога, вытянута к цели левая рука, плавное начало движения и резкий бросок). Полотенце летит с огромной скоростью и со свистом ударяется в стену или потолок. Даже если я промахиваюсь, то комар получает сильный стресс. Но я не промахиваюсь. Чего это я должен промахиваться? Я бью в цель. В комара. И хоть он и умирает, но здесь нет ничего личного. Просто такова жизнь.

Проведу аналогию: если вы читаете в «Вечерних Вестях» неприятную статью о вас, то знайте — здесь нет ничего личного.

Ничего личного. Просто таковы правила игры. Кого-то нужно убивать. Иначе газету не продашь…

Или все же — «не убий»?

Thursday, June 5, 2008 в 11:19